26 мая (6 июня по новому стилю) 1799 г. родился Александр Сергеевич Пушкин.

В русской историографии XVIII – начала XIX веков сложились две точки зрения на начало Киевской Руси: одна из них рассматривала русскую государственность как результат деятельности призванных новгородцами на Русь варягов-скандинавов (норманнов), а другая считала варягов западными славянами. Старший современник А. С. Пушкина Н. М. Карамзин примкнул, как известно, к первой точке зрения. Что касается самого Пушкина, то, при всём его живом интересе к русской истории, он по этому вопросу никогда прямо не высказывался. 


Вместе с тем хорошо известно, что в близкой Пушкину среде вторая точка зрения была предметом самого живого обсуждения. Много внимания уделялось ей на литературных вечерах, описанных в мемуарах фрейлины Императорского двора Александры Осиповны Смирновой-Россет. Да и в литературе того времени находим немало интересных данных по этой теме.

Внимательный анализ всех таких данных убеждает, что аргументов в пользу второй точки зрения всегда было намного больше, чем в пользу первой. Так, уже в первой половине XIX века знали, что «заморьем», из которого к нам явился Рюрик с варягами, называлась в средневековой Руси не Скандинавия, а та юго-западная часть Балтийского моря, в которой находились торговавшие с Новгородом ганзейские города. Знали также, что жившие в этой части Балтики западные славяне с древнейших времён занимались колонизацией северной части Восточной Европы (Василий Андреевич Жуковский говорил Александре Осиповне: «Само название Померании славянское – По-морье. Старгард – тоже славянское название; отсюда и пришли новгородцы в VIII веке» ). Знали и то, что родовая аристократия обитавшего в районе Старгарда западнославянского племени ободритов была известна под именем, звучавшим, согласно средневековым западноевропейским документам, в огласовках «Rerich», «Rerig», «Rereg», «Rarog», «Roric», «Rorih», «Roryk», «Rörik» и т. п. Так же назывался до начала IX века главный город ободритов (с убийством датчанами в 809 г. славянского князя Рерика-Дражка название его города «Рерик» исчезает, и появляется «Мекленбург»). Причём знали, что имя «Рерик» переводилось с западнославянского как «сокол», и что именно западнославянскому языку была присуща огласовка слов на «у» и «ю» (буг, бюзач – бог, божество; гюрка – горка, холм; буль, бют, бюються – боль, боязнь, бояться и т. д.); отсюда – «Рюрик», «Рурик». Наконец, очень хорошо знали, что в средневековых немецких генеалогиях Рюрик всегда изображался ободритским князем, потомком вендской династии.

Главное же: знали, что сам факт призвания варягов новгородцами находит своё объяснение лишь в свете западнославянской гипотезы, потому что истинным поводом к призванию должно было служить религиозное первенство балтийских вендов над прочими славянскими племенами («О высоком значении племенного благородства и знаменитости родов у прибалтийских славян знают уже летописцы VIII и IX века <...> значению и благородству князей отвечало религиозное значение и старшинство городов и племён…» – С. А. Гедеонов). А само это религиозное первенство объяснялось тем, что именно в юго-западном углу Балтийского моря находился крупнейший религиозный центр всего славянского языческого мира того времени – остров Руян (позднейший Рюген) со своим главным храмом Арконой.

Всё это, скорее всего, знал и Пушкин. Тем не менее, повторимся, прямого ответа на «варяжский вопрос» мы у него не найдём. Но есть ответ косвенный, данный Пушкиным в «Истории села Горюхина» (по поводу которой близкая к поэту А. О. Смирнова-Россет сказала: «Это Россия! Цензура не пропустит этого, она угадает»). Ответ Пушкина скрыто содержится в следующих строках «Истории»: «Жители Горюхина издавна производят обильный торг лыками, лукошками и лаптями. Сему способствует река Сивка, через которую весною переправляются они на челноках, подобно древним скандинавам, а прочие времена года переходят вброд, предварительно засучив портки до колен».

Вдумаемся в эти, полные добродушного юмора, пушкинские строки: оказывается, переплыть весной на челноке реку Сивку, через которую в «прочие времена года переходят вброд, предварительно засучив портки до колен», – означает совершить деяние наподобие древних скандинавов!

Не в аналогичном ли приписывании одним лишь древним скандинавам умения пользоваться «челноками» – и вся суть «норманистской» теории? И не стóит ли юмор трёх пушкинских слов капитальной антинорманистской монографии?

С. В. Горюнков


 

 

Поделиться в соц.сетях

© 2018 Институт нравственности АЭСТ. Все права защищены.

^ Наверх