Печать

15 ноября 2013 года состоялось заседание Президиума Международной академии социальных технологий, на которой выступил Председатель президиума академии Чигирев Виктор Анатольевич с докладом на тему «К проблеме трансгуманизма».

Итоговое выступление Юнацкевича Петра Ивановича, президента Международной академии социальных технологий на тему «Дискурсивная этика профессора Чигирева В.А. и проблема трансгуманизма»

Юнацкевич П.И. Дискурсивная этика профессора Чигирева В.А. и проблема трансгуманизма. Санкт-Петербург,  Международная академия социальных технологий, 2013.

По мнению философов, общественное сознание эволюционирует через несколько стадий.

Первая стадия – архаика, для которой характерно появление доминирующего человеческого ощущения «Мы» и общинный уклад хозяйства.

Вторая стадия – премодерн, при котором у людей возникает ощущение «Мы» и отдельного суверена (хозяина, короля, царя, вождя, лидера) «Я». «Мы» делегирует отдельному «Я» качества сверхчеловека, идет у него на поводу, верит в его непогрешимость. «Я», не имея общественных ограничений, эксплуатирует веру в себя, возводит свою волю в закон, делает из себя культ, осуществляет полный произвол. В итоге впадает в социальную дереализацию, совершает социальное самоубийство, т.е. сам разрушает себя и свою базу. Так рушатся все монархии, авторитарные и криминальные режимы.

Третья стадия – модерн, появление множества «Я». Возникает потребность в демократии и свободе слова, гражданских правах и обязанностях. Социальные, нравственные цели и мотивы мотивируют «Я» на созидание гражданского общества и экономического уклада, в котором органичен социальный паразитизм – образ жизни отдельных «Я» за счет других «Я».  Модерн порождает субъектов – активных участников гражданских процессов и построения социального государства.

Однако вера в деньги как в Бога ломает модерн, и создает условия для перехода в постмодерн.

Четвертая стадия – постмодерн. Это имитация отдельными «Я» гражданского общества. Здесь наступает смерть субъекта – гражданина и его прав. Возникает имитация гражданского общества, демократических процедур и свободы слова. Появляются симулякры – имитаторы гражданских процессов, и практикабли – имитаторы социального государства и его функций.

Пятая стадия – автопостмодерн. Это возрождение социального субъекта, развал симулякров и практикаблей.

Технократы (идеологи и собственники технических достижений современности) на общественный прогресс смотрят с позиций трансгуманизма.

Трансгуманизм развитие человека представляет следующим образом:

1.       Появление «Человека фармацевтического», то есть с изменённым состоянием сознания, получаемым в результате использования соответствующих химических препаратов.

2.       Возникновение «Человека генно-модифицированного» (ЧГМ), получаемого в результате генной инженерии и использования ГМО. Речь идёт о формировании людей с изменённым геномом, то есть с чужими генами.

3.       Создание «Человека бионического». Это, с одной стороны, роботизация самого человека, то есть внедрение в тело и в мозг искусственных имплантатов или чипов, в результате чего получаются люди-киборги, с другой стороны - создание человекоподобных роботов-андроидов.

4.       «Научный иммортализм», то есть достижение бессмертия, предполагающее два метода. Первый предусматривает применение биотехнологий (стволовые клетки, клонирование, крионика и пр.). Второй - использование информационных и нанотехнологий.

Анализ философских и технократических позиций важен для современной философии и гражданского общества.

Важнейшими категориями современной философии являются «автопостмодерн», «трансгуманизм» и «другие».

«Другие» - это среда отношений людей, которая наполняет каждого человека определенным содержанием: дает человеку имя, Бога, веру, совесть, образование, или делает его лицом, лишенным нравственных ориентиров. «Другие» - среда, в которой рождается, формируется, развивается, деградирует, умирает конкретный человек. «Другие» задают вектор личного развития каждого человека. Это переменная социальная величина. Человек может поменять «Других», вырваться за пределы одной среды «Других» и попасть в иную среду других «Других». Память о нем «Другими» также может быть наполнена разным содержанием, не всегда отражающим реальную историческую хронологию личных событий. Счастье и горе человека зависят от той человеческой среды, в которой он оказался. Отношения человека нестабильны, его мысли сумбурны, стабилизирует его внутренний мир и общение с «Другими», которые и расставляют каждый раз новые акценты в понимании человека. И это понимание нестабильно, оно меняется «Другими» и зависит от «Других».

Этими «Другими» может быть не только семья, в которой родился человек. «Другие» - это люди, через которых проходит жизненный путь человека. Нравственность «Других» - залог совести человека и мотивации к созиданию. Безнравственность «Других» - залог двойных моральных стандартов человека и его мотивации к разрушению, причинению другим  людям вреда.

Произвол «Других» есть подлинный трансгуманизм. Произвол каждого в оценке вреда «Другого» есть ядро (суть) трансгманизма.

Сам термин этот был заимствован у биолога Джулиана Хаксли, но у того речь шла о «понимании новых возможностей человеческой природы», при котором человек всё-таки остаётся человеком.

В автопостмодерне эволюция рассматривается как процесс, направленный на совершенствование человеческой природы и переход в качественно новое состояние – состояние нравственного субъекта. По мнению профессора В.А. Чигирева, средство достижения этого - применение и конвергенция высоких социальных и гуманитарных технологий, обеспечивающих сборку нравственного субъекта и разборку субъекта, идентифицированного «Другими» как вредителя.

Многие эксперты считают, что впервые понятие «трансчеловек» было описано футурологом Ф.М.Эсфендиари (взявшим псевдоним FM-2030), исходившим из ницшеанского понимания человека как промежуточного звена в эволюции от обезьяны к сверхчеловеку. Ф.Ницше с его «Человек есть то, что дóлжно превзойти», считается главным вдохновителем движения трансгуманизма. Соответственно трансгуманист был определён им как «переходный человек», как самосознающее существо, эволюционирующее в «постчеловека» - «потомка человека, модифицированного до такой степени, что уже не является человеком». В качестве главных признаков его Ф.М. Эсфендиари выделил улучшение тела имплантатами, бесполость, искусственное размножение и распределённая индивидуальность, то есть распределение его сознания и личности в нескольких телах - биологическом и технологическом. Трансгуманистом стали считать того, кто готовится стать постчеловеком.

В.А. Чигирев полагает, что «постчеловек» не сможет возникнуть за счет улучшения тела и продления жизни. Ему, как полагает профессор В.А. Чигирев, этого просто не дадут сделать «Другие», если идентифицируют данный процесс как вредный для них.  В постмодерне субъект социальных процессов умер, его имитируют (имитация гражданского общества, демократии и свободы слова, фиктивное право и т.п.).  В автопостмодерне субъект возрождается, так как это технически возможно (сборка социальных субъектов на основе применения по произволу «Других» высоких гуманитарных и социальных технологий).

«Постчеловек», «сверхчеловек», «богочеловек» не сможет стать безнравственным существом. Идея вечного паразитизма и эксплуатации сверхлюдьми просто людей становится в автопостмодерне лишь воспоминанием опыта постмодерна.

Трансгуманизм зародился как идейное, культурно-интеллектуальное течение постмодерна. Он начал складываться в 80-е годы в Калифорнии, откуда вышли и технологии умерщвления субъекта, имитации гражданского общества и социального государства (Кремниевая долина), и движение «Нью Эйдж» (Эсаленский институт). Его основали - философы и футурологи, собиравшиеся в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Ведущую роль тут сыграл очередной архитектор «дивного мира», английский философ и футуролог Макс О'Коннор, взявший себе псевдоним Макс Мор. В 1990 г. он разработал свою собственную доктрину «Принципы экстропианства» (экстропия - степень живучести или организованности системного интеллекта), излагавшую пути перехода человека в постчеловеческое существование.

В 1992 г. совместно с Томом Морроу он создал Институт экстропии, в котором обсуждались неодарвинистские футурологические проекты, предлагаемые в качестве «идеологии будущего». Наконец, в 2010 г. Мор стал генеральным директором крупнейшей американской крионической фирмы «Алькор».

Экстропианская антропология - это, как выразился Э.Дэвис, «старый гуманизм, только включённый на полную катушку». Она объединила нью-эйджевскую перспективу (шестая раса) с техническим либертарианством, которое не признаёт никаких природных барьеров для эволюции человека. Как утверждает Мор, «когда технология позволит нам преодолеть себя в психологическом, генетическом и нейрологическом аспектах, мы, ставшие трансчеловеками, сможем превратить себя в постчеловеков - существ беспрецедентных физических, интеллектуальных и психологических способностей, самопрограммирующихся, потенциально бессмертных, ничем не ограниченных индивидов».

Профессор В.А. Чигирев считает, что все это – философия постмодерна, для которой важен сверхчеловек и объекты его непрерывных манипуляций и эксплуатаций. По информационному ряду событийных динамик в СМИ это заметно. В общественном сознании культивируется человек-паразит, мошенник, делец без совести и чести, человек без веры в Бога, поклоняющийся сатане, Люциферу, дьяволу и другой всяческой нечисти, человек с половыми и психическими отклонениями.  Обществу не дают возможности публично осудить очевидный вред, зло и бесовщину. Все трибуны занимают лица нетрадиционной нравственной ориентации, пропагандирующие двойные моральные стандарты.   Их слово расходится с их делом.

Идеолог технократов Мор излагает в своих работах известную гностико-теософскую идею о Люцифере - «несущем свет» и восставшем против Бога, державшего человека во тьме. Пояснив, что его восхваление Люцифера носит чисто абстрактный характер, он, не скрывая, заявляет, что его задача - показать, насколько фундаментально система ценностей и взгляды экстропианцев расходятся с ценностями и мировоззрением отстаиваемыми христианской традицией, которые он называет «иррациональной религиозной догмой». Дьявол-Люцифер воплощает для него «силу во благо», разум, интеллект и критическое мышление. Возненавидев Царство Божие и требование слепо следовать догмам, он «покинул Небеса, это ужасное духовное «Государство»,  «став символом способности человека к «вечному прогрессу».

Мор бросает откровенно богоборческий призыв: «Богу также претит то, что мы можем получать удовольствие от жизни. Если мы войдём во вкус, то можем потерять интерес к послушанию. Мы скорее могли бы направить усилия на то, чтобы получить от жизни положительные ощущения, а не на то, чтобы избежать кары... Люцифер всё время убеждает нас в том, что у нас нет причин быть альтруистами. Мы сами можем выбирать для себя ценности точно так же, как и думать сами за себя. Для самого Люцифера такими ценностями являются поиск счастья, новых знаний и нового опыта... Я хочу напомнить вам, что все вы - Папы. Вы сами высший авторитет для самих себя. Вы сами источник ваших действий. Вы сами, не важно, активно или нет, выбираете себе систему ценностей и жизненные цели. Вы сами выбираете, во что верить, как сильно верить и что воспринимать как развенчивающие факты. Никто не властен над вами - вы сами управляете собой, выбираете подход к жизни, думаете. Присоединяйтесь ко мне, присоединяйтесь к Люциферу и присоединяйтесь к Экстропианству в борьбе против Бога и его энтропических сил, посвятите свой ум сердце и отвагу этому делу... Вперед к свету!».

То, что именно Мор понимает под «светом» явствует, в частности, из другой его статьи, названной «Секс, принуждение и возраст согласия», в которой автор отстаивает право на педофилию, утверждая, что «непринудительный секс с несовершеннолетними не аморален, а является всего лишь делом вкуса», результатом непротивления сторон.

Вместе с тем, если, как утверждает профессор В.А. Чигирев, вопрос права на педофилию вынести в общественный дискурс, то нелетальная  отрицательная коррекция здоровья носителей идей педофилии может стать частным итогом подобного обсуждения.

Дискурс, как считает В.А. Чигирев, является наиважнейшим инструментом, технологией, которой недостает трансгумманистам. Дискурсивная этика – это новая практика трансгуманизма и технократов. Она, в отличие от догматической этики, дает каждому право на произвол и мягко регулирует этот произвол немедленной реакцией «Других» на вред этого произвола. То есть, если «Другие» приняли идею педофилии, значит, с носителем данной идеи случился творческий экстаз.  Но если «Другие» не приняли идею педофилии, то завидовать участи педофила не придется.  В постмодерне «Другие» имитируются информационными средами и визуальными рядами в средствах массовой информации и массовой культуре. Поэтому тут можно частное выдавать за общее. Извращению можно придать статус нормы. И все это для того, чтобы умертвить субъекта, убить в человеке его веру в Бога и нравственность, все это заменить жаждой наживы и извращений.  Так умирает субъект в постмодерне.

Однако в автопостмодерне у «Других» появляется инструмент влияния, которым они возрождают субъект. Стихийная солидарность людей обеспечивается их общей нравственностью и типичным механизмом распознания персонального вреда.

Тем не менее, в 1998 г. единомышленники Мора профессор Оксфордского университета Ник Бостром (специалист по вопросам клонирования, искусственного интеллекта, нанотехнологий, крионики и пр.) и Дэвид Пирс (сторонник «гедонистического императива» в сфере внедрения нанотехнологий) основали Всемирную трансгуманистическую ассоциацию (ВТА). Это неправительственная организация, поставившая цель добиться признания трансгуманизма широкой научной  общественностью и правительственными структурами. В  2008 г. для того, чтобы имидж ВТА приобрёл более «человечное» измерение, её стали называть «Человечество плюс».

ВТА подготовила Трансгуманистическую декларацию, в которой говорилось не только о том, что передовые технологии радикально изменят людей (преодолеют старение, ограниченность естественного и искусственного интеллекта, страдания и «заточение в пределах планеты Земля»), но и о необходимости отстаивать моральное право тех, кто собирается использовать эти технологии, перед лицом технофобии и нелепых запретов.

Эта претензия на ничем не ограниченную «рукотворную эволюцию» была усилена следующим положением: трансгуманизм «защищает право на достойную жизнь всех существ с чувственным восприятием, о каком бы мозге ни шла речь - человеческом, искусственном, пост-человеческом или животном».

Технократы рассматривают человека как экспериментальный объект, как биологический материал для применения новых технологий. И использование его не ограничено какими-либо соображениями нравственного порядка, а определяется только правами экспериментатора, вписывающимися в концепцию «прав Человека» и находящими выражение в законах биоэтики, которые крайне конъюнктурны и меняются в зависимости от потребностей заказчика.

Дискурсивная этика по В.А. Чигиреву – это действенный способ обеспечения возникновения нравственных и этических ограничений вмешательства в природу и попытки получить бессмертие. Дискурсивная этика позволяет православному христианству стать религией-технологией, формирующей мотивацию у людей «что не делать», вместо малоэффективной пропаганды «что делать».

Религия-технология – это изучение (исследования) и влияние на мотивацию каждого более нравственного поведения посредством указания не «что делать», а «что не делать».

Трансгуманизм изначально заявил о себе как о богоборческом антихристианском мировоззрении, которое открыто восстает против человека как творения Бога и «образа Бога». Но, вместе с тем, трансгуманизм означает самоуничтожение гуманизма, поскольку провозглашает в качестве «права человека» упразднение самого человека.

Автопостмодерн представляет собой широкое движение, в рамках которого существуют различные дискурсивные процессы, делающие невозможным легализовать идею вреда, греха, черта, дьявола через общественное сознание.

Философов автопостмодерна объединяет одно - стремление преодолеть паразитарную человеческую природу для достижения качественно нового состояния - «нравственного человека» путём дискурсов.

К чему приведет обсуждение различных вариантов «эволюции» человека? Например, «Человек фармацевтический», то есть с изменённым состоянием сознания, получаемым в результате использования соответствующих химических препаратов в ходе широкого обсуждения может быть признан как «Человек себе вредящий», и в итоге не получит от общества права на свое существование.

Другая модель человека постмодерна - «Человек генно-модифицированный» (ЧГМ), получаемый в результате генной инженерии и использования ГМО. Речь идёт о формировании людей с изменённым геномом, то есть с чужими генами (путём введения генных вакцин), которые будут обладать иммунитетом к любым болезням, переносить любые температуры, радиацию, жить под водой, уметь летать, иметь крайне маленькие размеры (для решения проблемы перенаселения) и т.д. Особенно большие возможности предоставляют в этом плане опыты с экстракорпоральным оплодотворением (ЭКО), в отношении которых трансгуманисты постмодерна требовали снятия всех запретов. Наиболее активны тут представители постгендеризма, выступающие вообще за отмену полов и требующие перехода к искусственному оплодотворению. В ходе открытого общественного обсуждения и нравственного осуждения число сторонников улучшения человеческой расы во имя прав человека и прав меньшинств, включая права гомосексуалистов, может оказаться ничтожно малым.

Толерантность, посредством которой технократы прививают права меньшинств, в автопостмодерне замещается нетерпением к вреду, его мгновенном распознании и негативной публичной оценке. Религия, скованная догматами, перешедшая на дискурсивную этику В.А. Чигирева, становится религией-технологией,  ломающей все достижения постмодерна и возрождающая субъекта автопостмодерна.

Другой предмет общественного дискурса - «Человек бионический». Это, с одной стороны, роботизация самого человека, то есть внедрение в тело и в мозг искусственных имплантатов или чипов, в результате чего получаются люди-киборги, с другой стороны - создание человекоподобных роботов-андроидов. В ходе дискурса безнравственная толерантность  (терпимость)  к человеку бионическому замещается  нетерпимостью к ВРЕДУ по произволу «ощущения» ВРЕДА субъектом.

Заключительный предмет общественного дискурса - «научный иммортализм», то есть достижение бессмертия, предполагающее два метода. Первый предусматривает применение биотехнологий (стволовые клетки, клонирование, крионика и пр.). Второй - использование информационных и нанотехнологий. Это так называемая «загрузка сознания», при которой происходит полное копирование человеческого мозга на компьютере для создания запасных копий человека. Этот процесс «цифрового метемпсихоза» подробно описан в книге известного робототехника из Меллонского университета им. Карнеги Ханса Моравека в его книге «Дети разума», ставшей классикой экстропианства. Поскольку человеческая личность рассматривается исключительно как носитель генной информации, закодированной в ДНК, а мозг - как нейрокомпьютер, то бессмертие собираются достичь путём «динамического переноса» сознания с одного медиа-носителя на другой. Идея заключается в том, чтобы после сканирования структур мозга с помощью электроники реализовать те же вычисления, которые происходят в нейронной сети мозга. Таких постлюдей трансгуманисты  называют «загруженными».

Дискурс может поставить под сомнение безопасность перехода человеческих биологических границ с помощью технологий. Возможна блокировка выхода за пределы человеческого и переход в сферу инфернального мира. Нравственная и духовная мутация не случится, так как религия-технология осуществит разбожествление любого, который посчитал себя Богом или небожителем. Любой субъект, возомнивший себя Богом, может быть мгновенно перемещен на социальное дно, там с ним случится социальная смерть путем субъект-объектного перехода, характерного для дискурса.

Суть субъект-объектного перехода по В.А. Чигиреву – это переход инициатора дискурса в статус обсуждаемого и осуждаемого лица вопреки замыслам его организатора. «У имеющего отнимут, у берущего заберут» – одно из частных следствий субъект-объектного перехода как феномена дискурса.

«Экстаз коммуникаций» в автопостмодерне замещается на «экстаз оценивания» без коммуникаций. Данное замещение позволяет создать зависимость нового типа – «электронный наркотик», получение которого тесно связано с доступом к оцениванию значимых субъектов, с которыми нет коммуникаций.

В наше время информация стала самоценной, и смысл её настолько расширился, что она приобрела, как пишет Э.Дэвис, «мистический ореол бестелесности», стала «почти светящейся иконой, фетишем и логосом одновременно». Потребление все больших объемов информации стало новой привычкой современного человека. Однако процесс потребления информации не дает человеку инструмента собственного произвола. Такой инструмент ему дает участие в дискурсе и массовом этическом, нравственном оценивании.

Когда теория В.А. Чигирева переходит в сферу биологии, социологии, психологии и когнитивных наук, это переворачивает представление о личности человека. Её начинают рассматривать просто как динамическое социальное существо, корректируемое «Другими» в ходе непрерывного, перманентного дискурса. Все, что происходит с человеком, его физическое и духовное состояния не запрограммированно в ДНК, все меняется «Другими». Соответственно и вечную жизнь человеку могут подарить только «Другие».

Идея В.А. Чигирева о динамичности сознания содержится уже в самой теории дискурса. Она утверждает, что любое сознание корректируется дискурсивным процессом, если в нем участвует объект коррекции. И поскольку человек живёт социальной активностью, он тоже представляет собой всего лишь социальную машину, которую может заменить другая нравственная социальная машина. Оболочка осталась прежней, а дискурс меняет ее содержание: от человека паразитарного к человеку нравственному.

Культуролог Марк Дер в своей книге «Скорость убегания» утверждает, что один из ключевых конфликтов киберкультуры - это противоречие между «мёртвой, тяжёлой плотью», ненужной для кибер-человека «рудиментом», и «эфирным телом информации» - противоречие, которое «разрешается» сведением сознания к чистому интеллекту.

Так трансгуманисты вбивают клин между телом и абстрактным процессом познания, противопоставляя падшую плоть, ответственную за восприятие, эмоции и логику, совершенному уму, представленному как некий информационный сгусток кодов, правил и алгоритмов, который они и отождествляют с нашим «Я». Возникает  мировоззрение, в соответствии с которым Вселенная представляется как некий автомат, состоящий из сложных кибернетических систем, или информационная матрица, частью которой является человеческий интеллект, заточённый в тленное тело. Задача экстропианца-трансгуманиста - освободить сознание-интеллект от тела и в виде сверхнового бессмертного существа покинуть Землю ради вечной кибернетической жизни во Вселенной.

В.А. Чигирев утверждает, что в этом смысле дискурс играет религиозную, жреческую роль, как бы предлагая нам путь к смерти паразитарного социального субъекта к возрождению нравственного социального субъекта. Обратный путь исключен. Социальная память общества может разрушить доверие к тому субъекту, который будет стараться вернуться к безнравственному пути и бесовщине.

Сверхзадачей автопостмодерна является создание глобальной нравственной социальной сети (ГЛОН – глобальная нравственность), которая должна каждому дать произвол оценивания вреда и ограничения субъективного произвола «Другими».

Сингулярность – тот момент, когда высокие гуманитарные технологии позволяют создать нравственного социального субъекта и разрушить субъекта с двойными моральными стандартами. Это нанесёт серьёзный удар по паразитарному мировоззрению, в результате которого  человеческий вид будет рассматриваться как самая нравственная и разумная форма жизни на земле.

Но это поставит вопрос о цели и смысле самой науки, ведь создание нравственного человека станет последним изобретением, которое людям потребуется сделать, поскольку это и обеспечивает гуманитарный прогресс человечества, становление на нравственный путь безнравственной цивилизации. Науке станут нужны носители научного этического знания, которые станут для неё результатом – воспроизводство нравственных специалистов. А безнравственный специалист опаснее врага.  Безграмотность – условие осознанного или по недомыслию причинение вреда. Безнравственно быть безграмотным специалистом.

В заключении можно отметить, что в рисуемых трансгуманистами апокалиптических образах этой новой реальности «сверхразум» предстаёт в качестве высшего начала. Однако дискурсивные процессы в социуме могут придать «сверхразуму» нравственный ориентир, сделать его совестливым и не вредящим другим людям.

При этом возможны два варианта событий. В первом случае постлюди смогут жить как «более порядочные и добрые» среди людей. Во втором – они, чтобы не вредить, займут позицию «не деяния», ибо совершает вред тот, кто вынужден действовать. В целях минимизации вреда на дискурсивной основе будет непрерывно корректироваться практика поступков любого субъекта. Так можно будет сменить парадигму человека паразитарного на человека нравственного. И, возможно, эта смена может произойти в короткие исторические сроки благодаря достижениям технократов, подарившим миру массовые коммуникации, информационные технологии, социальные сети. Однако сегодня наблюдается массовое закрытие аккаунтов в социальных сетях. Люди бегут из сетей, почувствовав вред для себя. Как остановить этот  поток потерявших доверие к сетям граждан?  Необходимо соединить позиции технократов и философов. Важно создавать новые социальные сети, в которых граждане смогут сами себя создать как социальные субъекты влияния. Так вернется доверие к технократическим достижениям, отвечающим требованиям автопостмодерна.

Соединение технократической позиции (трансгуманизм) и философской (автопостмодерн) создает условия для  небывалого гуманитарного прогресса от одной модели поведения человека к другой, более гуманной и нравственной, в которой реализуется правило «Три С» (не вреди себе, соседям, среде ни мыслью, ни словом, ни делом; созидай для себя, соседей, среды мыслью, словом, делом).

Поделиться в соц.сетях