Кашкаров Андрей Петрович, председатель Санкт-Петербургского отделения МАСТ, магистр педагогики, аспирант кафедры коррекционной психологии ИСПиП им. Р. Валленберга, ветеран боевых действий в Чечне (1999-2000), член Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии и т.д и т.п.

 

Я предпочитаю жить любовью, а не давать ей определение.

Джеймс Дилетт Фримен

 

Посттравматическое стрессовое расстройство (далее -ПТСР, «вьетнамский синдром», «афганский синдром» и т. п.) — квалифицируется как тяжелое психическое состояние, которое возникает в результате единичной или повторяющихся психотравмирующих ситуаций, как, к примеру, участие в военных действиях, тяжелая физическая травма, сексуальное насилие, либо угроза смерти [1]. При ПТСР группа характерных симптомов, таких как психопатологические переживания, избегание либо выпадение памяти о травмирующих событиях и высокий уровень тревожности сохраняется на протяжении более месяца после психологической травмы [1]. По сути, речь идет о клинической психологии, как последствиях дезадаптивных реакций участника событий на условия боевого стресса. Для одних достаточно малой степени воздействия факторов стресса. Иным нужна более сильная и (или) более пролонгированная «доза» воздействия. Разница в изначальных навыках адаптированности к стрессу, готовности к нему. Но, позвольте вас спросить, к чему можно быть вполне готовым на войне? И может ли кто-то объективно, не бравируя, быть вполне психологически подготовлен ко всем ситуациям?

Ответ на этот вопрос не может быть кратким, а мы ограничены форматом статьи, и ставим задачу не описания ПТСР (его можно уточнить в научных публикациях вполне), а разъяснение мер его успешной локализации. Эта задача тем более актуальна, чем яснее мы представляем себе частоту обращений по ПТСР в лечебно-медицинские учреждения. В последнее время таких обращений стало заметно больше.

У большинства людей после психотравмирующих событий ПТСР не развивается [2]. Но в связи с отсутствием выверенных методик валидной диагностики, науке неизвестно вполне, как проявляют себя последствия ПТСР через 10, 15, и даже 50 лет после боевых действий. Точнее, такие разрозненные данные есть, в частности подобные, близкие по теме научные разработки велись и после ВОВ, благо «материала» было много, но комплексным изучением проблемы ученые занялись только 20-25 лет назад. А это явно недостаточный срок для безапелляционных выводов, даже если предполагать, что в науке когда-либо будет уместно слово «безапелляционных».

С другой стороны, посттравматический синдром нельзя назвать заболеванием. Это тяжелое расстройство психики человека, вызванное сильным стрессовым состоянием. И нередко его проявления имеют как накопительный, так и отложенный характер. Последнее довольно часто мы можем наблюдать в нашей жизни. Казалось бы, активной фазы боевых действий уже нет с 2000 года, но люди, участвовавшие в войне, даже локальной, как сами чувствуют расстройство психики, так и имеют в частных случаях подтверждение этой гипотезы от лечащих врачей. Таким образом, проявления посттравматического синдрома в части психического расстройства локального или хронического может показать себя спустя годы и десятилетия после событий, являвшихся непосредственным импульсом психической травмы. Эти данные не новы, они были получены в результате исследования реферативной группы военнослужащих, прибывающих из Афганистана в процессе их лонгитюдного наблюдения на протяжении 8-12 лет.

Автор постарался обобщить доступную информацию о посттравматическом стрессовом расстройстве, более известном тогда под названиями «афганский синдром». В последующие (после вывода ограниченного контингента советских войск в Афганистане) годы «копился знаний» наполнялась другими исследователями, признанными в научном сообществе, вплоть до 1999-2000 года, когда мне самому довелось участвовать во второй «чеченской кампании». И тут уже я имел возможность проверить известную информацию эмпирически.

Наша гипотеза изначально состояла в том, что посттравматический синдром ветеранов боевых действий можно частично и ситуационно купировать. Эта гипотеза действительно находит подтверждение.  Посттравматическое стрессовое расстройство ограничено в проявлении в ряде случаев, в том числе в ситуациях «эмоционального выплеска», разрядке экспрессии. Формы ее могут быть различны – от активных спортивных видов спорта, к примеру, бокса, до такой простой, казалось бы, но не менее эффективной методики, как несдерживаемый крик в условиях свободного пространства (поле, лес, вдали от населенных пунктах). Этот способ я проверял на охоте. Некоторые ветераны, переживающие обострение ПТСР, сознательно или подсознательно ищут конфликтогенную среду, в которых происходит эмоциональная, а иногда комплексная, связанная с психической - физическая разрядка. Создают эти ситуации сами, провоцируя других людей. Возможно, вы, уважаемый читатель, уже встречались с такими проявлениями индивидов в социуме, но не могли точно определить их источник. Психологи согласны: действительно, физически здоровому мужчине только на пользу, если изредка он будет давать волю своим чувствам.

Все непонятное, как известно, пугает, и самая простая реакция обывателя – критиковать, обозвать, обсудить «этого негодяя», а самые «легкие» фразы, которыми «посыпают» в обсуждениях (разумеется, отойдя уже на безопасное расстояние или вовсе дистанционно) звучат как «больной», «ненормальный» и т.д. На то он и обыватель, чтобы так реагировать. Любопытный факт: готовность людей давать советы обратно пропорциональна ценности этих советов. Мы же сделаем попытку краткого анализа ситуации и поищем как причины явления, так и методы его локализации. А они есть, и это (кроме выводов ученых) проверено также и на собственном разностороннем опыте. Поэтому – без ложной скромности – перед вами почти уникальное описание проблематики локализации последствий для ветеранов войн с синдромом ПТСР методом… культуры.

Проявления культурного воздействия могут иметь широкий спектр: вдумчивое чтение в спокойной обстановке (библиотерапия), творческая созидательная активности (также много вариантов), в частности активное участие в подготовке и проведении культурно-массовых мероприятий, самореализация в иных сферах культуры и искусств, включая и литературу. Для кого-то отлично подходит такой нетривиальный вариант «лечения», как забота о большой семье, ведь детский смех – это тоже терапия. И этот приведенный список, разумеется, неполон. Главное в нем не вариативность перечисления методик, а факт самореализации ветерана с посттравматическим расстройством в какой-бы ни было сфере. Терапия в области культуры и искусств, в данном случае, выступает сферой наиболее подходящей, поскольку (к примеру, в отличие от активного спорта) она почти лишена агрессии (нет актуализации – запуска механизма возбуждения ПТСР), направлена на созидательный анализ, развивает умственные способности и в целом экстравертивна. Весь комплекс причин дает самореализацию и самодостаточность, таким образом, удаляет ассоциативную «память» боевых стрессовых состояний. Да, в этом месте многие, не знакомые вполне с ситуацией, могут мне возразить, мол, брешешь автор: а как же кино «про войнушку», компьютерные игры или книги (тексты) на ту же тематику – разве на возбуждают они ветерана на эмоциональные реакции, не всегда контролируемые? Но мне есть что на это ответить. Не возбуждают настолько, насколько об этом принято шаблонно думать. Реальные, а не мнимые ветераны (которых надо так же отличать друг от друга, как «мух от котлет») не горят желанием (по крайней мере часто) просматривать военные кинокартины, они даже охоты как таковой чураются – настрелялись. И не любят бравировать ни своим статусом, ни своими «корочками». В противовес им действительно существуют люди, которые «выпячивают» все эти субъективные фантазии на поведенческом уровне. Их громче слышно (по данной теме) и именно среди такого контингента часто можно встретить неадекватные последствия просмотра кинокартин про войну или общения на встрече однополчан. Они могут быть агрессивны. Особенно в состоянии алкогольного опьянения, которое, как известно тормозит сдерживающие реакции. К сожалению, таких людей в социуме много, и на них «построен шаблон» мышления обывателя.

Надо понимать, что примерно по той же аналогии, что «мундир еще не делает человека офицером», само статусное заявление «ветеранства» или формы проявления ПТСР, еще не свидетельствуют однозначно о том, что перед вами ветеран боевых действий в кризисном состоянии. Чем проще человек позиционирован в нынешних реалиях этого мира, тем он глупее выглядит. А ведь должно-то быть наоборот. Поэтому вполне подтверждаю справедливость известного пассажа «лучше с умным потерять, чем с дураком найти».

Давайте теперь поговорим о некотором положительном опыте «лечении» культурой. Согласно китайской философии «любая задача решается с конца». Сначала нужно определиться – что мы хотим увидеть через время, а потом решать, как это воплотить.

Итак, мы выдвинули гипотезу, что активным приобщением к культуре можно значительно ослабить посттравматический синдром ветеранов боевых действий. Но каковы эти люди, пережившие «шок на войне»?

Возможно, кое-кто из вас удивиться, но в литературной среде очень много участников сражений - чутких, одержимых и понимающих с полуслова. История знает немало случаев, когда писателями становились поручик Г.Р. Державин (вооруженная борьба с Пугачевым), штабс-капитан К.Н. Батюшков (боевые стычки с французами), поручик Л.Н. Толстой (защита Севастополя), ротмистр П.Я. Чаадаев... И многие другие. Эти примеры лишь самых известных русских классиков. Были и есть другие. Из современных писателей с боевым опытом можно выделить Пелевина.

Но и вне зависимости от военной карьеры (кстати, в большие начальники по линии военной службы почти никто не выбился) литераторы существуют. Писатели не особо заметны в России, как, к примеру, известные артисты и нефтяные магнаты, но без художественного слова, услышанного вовремя, и магнатам жизни не будет, а артист со всей своей потрясающей импровизацией, опирается на текст, написанный кем-то из писателей. Вот такой круговорот интеллектуальной собственности в природе.

Из иностранных деятелей искусств Майн Рид, Эрнест Хемингуэй, и даже «мрачный циник» Курт Воннегут, немец Эрих Мария Ремарк – все они и многие другие прошли через горнило войн или революций так или иначе. Да и ваш покорный слуга сроду не помышлял о литературном поприще, но по известной теперь причине как раз после возвращения с территории реальных боевых действий стал писать книгу за книгой, статью за статьей. Как такое могло быть? Многое нам непонятно в этом мире. Но кое-что вполне разъясняется. Как будто бы включили свет – одним щелчком тумблера. Сотни книг и тысячи статей (без преувеличения). Многие до сих пор это считают феноменом, а иные – избыточной, ненужной и неоправданной активностью. Ошибаются те и другие. От незнания и от лени узнавать. Причина проста и банальна: отложенный посттравматический стрессовый синдром ветерана боевых действий. Но для такой откровенности тоже надо иметь мужество. Впрочем, это неважно. А важно другое. Обратимся к биографии перешедшего в иной мир девятого президента Финляндии Майно Хенрика Койвисто, автора известной книги «Русская идея» (Mauno Koivisto М. Venäjän Idea) [4], которому многие русские (по генеалогическим корням – ингерманландцы) благодарны за избавление от гражданства России с помощью программы Койвисто о репатриантах, запущенной в 1991 году. Программой переселения в Финляндию воспользовались более 50 000 человек. Это люди, имевшие финские «корни» старших родственников, сегодня живут в Финляндии и с теплотой вспоминают «своего президента». Это люди, которым посчастливилось вырваться из России.

Мауно Хенрик Койвисто девятый президент Финляндский Республики, финский государственный деятель, доктор философских наук, провел на посту президента 12 лет, с 1982 по 1994 годы. До поста главы государства он выполнял обязанности премьер-министра, министра финансов и генерального директора Центрального банка Финляндии. Сообщаем с прискорбием, что Мауно Койвисто скончался 12 мая 2017 года в Хельсинки в возрасте 93 лет. Мы с уважением вспоминаем о том, как Койвисто целенаправленно двигался к своим целям. Он ощущал то же, что и многие другие, вернувшиеся с войны: «Если остался жив, то все дороги тебе открыты» [5]. Таковы ли просты эти слова – как кажутся на первый взгляд? Этот секрет до сих пор немногие могут разгадать в деятелях современной литературы.

«В феврале 1942 г., достигнув призывного возраста, Мауно Койвисто сначала находился в учебной части, а затем продолжал службу на фронте в рядах 35 пехотного полка в Восточной Карелии вплоть до февраля 1944 г. Затем он служил в егерской роте первой дивизии под командованием легендарного Лаури Тёрни. Опыт военных лет, как следует из его воспоминаний, проявил две черты Койвисто. Во-первых, он был рассудительным человеком даже в боевых условиях. Во-вторых, в особенности, на конечном этапе войны он был человеком, усердно читающим Библию и верящим в покровительство Бога. Койвисто еще до издания своих воспоминаний несколько раз указывал на влияние войны: «Когда участвуешь в игре, цена которой собственная жизнь, все остальные игры после этого кажутся ничтожными». Могу ответственно присоединиться к этим словам. Таков портрет человека, имевшего посттравматический стрессовое расстройство («Война-продолжение» Финляндия-СССР 1941-1944), которое, как видно из первого нашего абзаца даже не вполне болезнь.

В Чеченской Республике (к примеру, даже в короткий период 1999-2000 гг) были две группы участников событий со стороны федеральных сил. Это военнослужащие министерства обороны, которые находились в условиях боевых действий постоянно (дислокация частей на территории ЧР) и сотрудники правоохранительных органов (не только милиция), которые выезжали в командировки, максимальный срок которых составлял 3 месяца.

Интересно, что один из исследователей проблемы доцент кафедры специальной психологии и дошкольной дефектологии Чеченского государственного педагогического института, к.пс.н И.С. Хажуев в своей статье Когнитивно-поведенческая терапия участников контртеррористической операции на Северном Кавказе [3] пишет: «Если прикомандированные из других субъектов России сотрудники покидали зону контртеррористической операции по окончании срока командировки, то их чеченские коллеги были вынуждены жить в стрессогенной среде.» При безусловной пользе разработанной автором модели на основе проведенных исследований, нельзя не отметить, что для дальнейшей разработки темы, возможно, было бы целесообразно кроме отраженных в результатах исследования выборок, расширить его, обратив на такой многочисленный контингент, ветеранов боевых действий (прошедших только лишь вторую чеченскую кампанию - примерно 400 000 чел.), как военнослужащие МО РФ. Представляете теперь каков масштабный «пласт» боевого опыта, пускай и невидимого «невооруженных глазом» обывателю, взаимодействует в социуме! И если мы учтем, что у большинства этих людей в той или иной форме развит посттравматический стрессовый синдром, то актуальность настоящей статьи (а это лишь обоснование и часть продолжающихся исследований в части выработки методов купирования проблематики) мало кто решится поставить под сомнение.

Эти люди также находились в условиях боевой обстановки, в постоянном стрессе не локально (как командированные из городов России сотрудники МВД - по 3 мес.), а постоянно; к примеру, 138 Отдельная мотострелковая бригада МО РФ - с конца сентября 1999 г. по конец мая 2000 года, сформированная в последующие годы на территории Чечни, а именно 49 ОБРОН (Отдельная бригада оперативного назначения) и дислоцированная своими воинскими подразделениями в трех районах республики также находилась на означенной территории на постоянной основе и находится по сей день. В период 2000-2004 гг, пока не был отменен режим контртеррористической операции, стрессогенные факторы с разной активностью воздействовали на личный состав. Таким образом, для большей репрезентативности полагал бы расширить выборку исследования. И получить новые данные за счет включения в исследуемую выборку (кроме гражданских лиц и сотрудников МВД республики), постоянно дислоцированных на ее территории военнослужащих.

Кроме того, по моим исследованиям у переживших ПТС выявляются не только депрессивные и гиперактивные модели поведения, но и следующие за ними - откровенно агрессивные. Кроме того, по результатам наших исследований можно (нет, не утверждать, ибо они не закончены) предложить гипотезу о том, что высокая эффективность методов когнитивно-бихевиоральной терапии в купировании симптомов ПТСР в психокоррекционной работе приводит к достижению положительного терапевтического эффекта и приводит к снижению выраженности сопутствующих эмоциональных нарушений тревожно-депрессивного спектра если после перенесенной травмы ветеран боевых действий находится в стабильной семейной психологической обстановке, воспитывает нескольких маленьких детей; это позволяет купировать и локализовать острый синдром былых переживаний.

Так и хочется сказать: «хорошо все уметь, но не приведи Господь все самому делать». Ибо сегодня даже в культуре видны перегибы, вмешательство власти в творческий процесс. Прежде чем переживать по поводу чужого мнения или из-за того, что кто-то в вас разочаровался, спросите себя: неужели смысл вашей жизни в том, чтобы оправдывать чужие ожидания? И все сразу станет понятно. Это правило действует в личной жизни, в публичной деятельности, в воспитании детей. И особенно… в творчестве. Мне лично помогали слова, вынесенные в эпиграф. «Истинно дружат и любят не за что-нибудь, а вопреки всему: обстоятельствам и здравому смыслу. Не за качества характера или внешности любят, и не из жалости, не из долга, не в силу благодарности, а в силу необъяснимой внутренней тяги к другому человеку» (К. Хабенсксий, актер). Поистине, верно: когда ветеран боевых действий встречает такого человека, любовь лечит. Семья лечит. Дети лечат.

В монографии к.пс.н, врача, подполковника внутренней службы Ю.Ю. Стрельниковой «Личность в условиях боевых действий: динамика изменений, диагностика, коррекция» [6] мы не лишены возможности найти подтверждение этому. В этой научной работе даны как разъяснения особенностей ПТСР и боевой психической травмы в контексте изменение личности, характеристики основных психотравмирующих факторов, свойственным локальным военным конфликтам, мотивационная сфера личности сотрудников профессии экстремального профиля деятельности (и др. интересные материалы по теме для самостоятельного изучения) – анализ мотивации участия в боевых действиях, так и практические методики – проективные методика исследования личности HAND-тест, шестнадцатифакторный личностный опросник  Р. Кеттелла, диагностика посттравматического стрессового расстройства, ОТС – опросник травматического стресса И.О. Котенева, методика по исследованию типов акцентуаций Х. Смишека и другие материалы.

Существует интересная зависимость между боевыми конфликтами и эмиграцией из России. В этой связи интересным для нас является доклад аналитиков Комитета гражданских инициатив «Эмиграция из России в конце XX - начале XXI века»: статистика и социология, схемы и графики [7].

Аналитик, член КГИ Сергей Цыпляев, тот самый Цыпляев – д.э.н, который был полномочным представителем президента в СЗФО, декан юридического факультета Северо-Западного института управления РАНХиГС, в пояснениях к докладу говорит об эмиграции лучших умов из России точно и емко: «колоссальная беда». Доклад состоит в основном из таблиц и графиков. Благодаря этому легко оценить все тенденции. Поток эмиграции из России после пика в 1992 году – 704 тысячи человек в год – снижался огромными скачками все 90-е. С небольшим «плато» на отметке 213,4 тысячи в дефолтный 1998-й. Минимума он достиг в 2009-м – 33 тысячи в год – и ещё 2 года держался на близких отметках. В 2011 году уехали 37 тысяч человек, а в 2012-м – уже 123 тысячи. И дальше поток начал расти примерно с той же скоростью, с какой падал 25 лет назад. В 2015 году, по данным в докладе, из России уехали 353,3 тысячи человек, это уровень примерно 1994-го.

Но вот то, чего нет в докладе и то, что не лишены возможности заприметить мы сами, внимательно изучив график по ссылке:

http://www.fontanka.ru/2016/10/07/184/infograph.1.html

Рис. 1

 

В 1994-1995 годах и в 1998-1999 годах в сравнении с предыдущими и последующими периодами оттока умов за границу (на графике) динамика меняет тенденцию. Эмиграция заметно возрастает. От себя добавлю то, чего не было по неизвестным причинам в докладе – эти именно те годы, когда в России были боевые действия (Чечня) в первой и второй (соответственно) войнах. Отсюда не надо «иметь семи пядей во лбу», чтобы предположить такие всплески эмиграции новой волны при очередных боевых действиях на территории России. Именно поэтому тема локализации посттравматического стрессового расстройства особенно актуальна сегодня и по обоснованию масштабности явления, и в силу возможных будущих катаклизмов. В этой статье внимательный к деталям читатель также найдет обоснования выводов о том, что культура (на примере созидающего творчества, в частности литература) оказывает на личность, подверженную ПТСР благотворное действие, купируя отрицательные последствия боевой травмы и памяти стрессовых переживаний. Другим фактором, немаловажным по значимости для достижения того же эффекта локализации ПТСР является нормальная социализация и неимитационные чувства любви и сопереживаний родных, семейная работа, самореализация и адаптация личности в обществе. Какие из приведенных факторов оказывают бОльшее влияние предстоит уточнить в дальнейших научных разработках.

 

Опорная литература

1.     American Psychiatric Association. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders. — Fifth. — Arlington, VA: American Psychiatric Publishing, 2013. — P. 271–280. — ISBN 978-0-89042-555-8. (DSM-V)

2.     National Collaborating Centre for Mental Health (UK) Post-Traumatic Stress Disorder: The Management of PTSD in Adults and Children in Primary and Secondary CareNICE Clinical Guidelines, No. 26. Gaskell (Royal College of Psychiatrists) (2005).

3.     Хуживев И.С. Когнитивно-поведенческая терапия участников контртеррористической операции на Северном Кавказе. - Психологическая газета, 2016. – режим доступа: http://psy.su/feed/4606/

4.     Койвисто М. Русская идея. - М.: Издательство «Весь Мир» (Пер. с фин. Ю.С. Дерябина). – 2002. – 244 с. – ISBN 5-7777-0211-2, 978-5-7777-0211-1

5.     http://www.suomesta.ru/2014/01/01/mauno-koivisto-mauno-kojvisto/

6.     Стрельникова Ю.Ю. Личность в условиях боевых действий: динамика изменений, диагностика, коррекция. -  СПб.: Инфо-да. – 2013. – 262 с. – ISBN978-5-94652-431-8

7.     Доклад Комитета гражданских инициатив. «Эмиграция из России в конце XX - начале XXI века»: статистика и социология, схемы и графики». - режим доступа: http://www.fontanka.ru/2016/10/07/184/

 

Поделиться в соц.сетях

© 2018 Институт нравственности АЭСТ. Все права защищены.

^ Наверх